“Я не підпорядковуюсь Петру Порошенку”, – Аваков відкрито заявив про ворожнечу з президентом

– Когда устанавливали палатки – был большой протест, достаточно много людей. И надо было выбирать между большим столкновением и палатками на дороге. Мы выбрали вариант без насилия. Но дальше в этом городке остались немногочисленные маргиналы. Там стали околачиваться люди, скрывающиеся от правосудия. Для города – транспортный коллапс в самом центре. И, главное, там появилось оружие, появилась взрывчатка. Стали звучать совершенно невразумительные лозунги, которые не поддерживаются обществом…

– Конечно. Впрочем, я политическая фигура – не глава полиции – могу себе позволить личное мнение. Но, оружие и взрывчатка под парламентом – это уже моя прямая компетенция и ответственность. История с Савченко подтвердила правильность наших опасений. Кстати, дело Савченко-Рубана – не первая ситуация за последние месяцы. Первая случилась с бандой под руководством Лабутина (бывшим главой Укрспирта), который был недавно по нашему ордеру задержан в Румынии. У него схема была аналогичная – бандиты обсуждали с подельниками, как они ворвутся несколькими десятками автоматчиков в Верховную Раду, возьмут от каждой фракции по одиозному депутату (практически цитирую их разговор), выведут на Площадь Конституции и там расстреляют. После этого – попросят поддержки украинского народа. Параллельно планировали подорвать мой автомобиль снарядом от пушки Гиацинт, купленного за 100 тысяч долларов – потому что тот, кто им может помешать «ездит на бронированной машине». А чтобы военные не вмешались, планировали дать командирам двух воинских частей, которые дислоцируются под Киевом, по несколько миллионов долларов – о чем вели с ними переговоры.

Для нормального человека это все кажется шизофренией. Но есть люди, которые в реальность такого сценария верят, и готовы действовать. И мы решили, что нельзя серьезные вопросы государственности оставлять под малейшей угрозой, без решения в угоду политическим амбициям, к примеру, Семенченко или Саакашвили, которые «грели котелок» под Радой, чтобы он рано или поздно взорвался. Но, я подчеркну: решение о сносе было принято только после найденной в ходе санкционированного судом обыска палаточного городка взрывчатки.

– Мы очень часто общаемся с президентом Порошенко. Последний раз был позавчера (интервью состоялось в среду, 28 марта, – ред.). Это был разговор между президентом и главой МВД. Я член правительства, член СНБО. Так что обсуждали, конечно, оперативную и политическую ситуацию в стране. Мы не враги. Каждый выполняет свою функцию. Я – функцию министра, он – функцию президента.

Последний раз мы обсуждали законопроект об изменении закона о гражданстве. Там есть серьезные изменения. И обсуждали проект закона о национальной безопасности.

Проект закона о гражданстве предполагает новацию. Сейчас гражданином Украины может стать любой человек, который докажет, что он до 1991 года проживал на территории Украины. То есть, достаточно привести в суд свидетеля, который подтвердит, что человек проживал в Украине до 1991 года, и воспользоваться недобросовестностью судебного разбирательства – и все, этого достаточно, чтобы получить гражданство! Этой лазейкой, с той или иной мерой успешности, пробовали воспользоваться многие мошенники. Где-то нам удавалось это пресекать, а где-то у них выходило.

Мы сейчас делаем огромную проверку таких решений судов, находим совершенно вопиющие прецеденты. Принимаем решения и отменяем гражданство, выданное на основе таких фиктивных решений. Но это вопрос реакции, а необходимо закрыть брешь в законодательстве системно, на корню зарубив коррупционные возможности.

Мы с президентом обсуждали новацию. 28 лет прошло с момента обретения Украиной независимости, все, кто хотел – гражданство получили. Кто-то не успел по каким-то причинам? Хорошо, вот вам полгода решить этот вопрос. И все, закрыли тему.

Если у тебя бабушка-дедушка украинцы – сейчас ты имеешь право получить гражданство. После принятия закона мы закрываем и эту ветку, останутся только родственники первой линии: папа, мама, брат, сестра. Жена, муж? Пять лет проживи в браке – получишь право гражданства.

Украинский паспорт сегодня обрел серьезный вес. Поэтому порядок получения гражданства будет ужесточен.

– – Мы в товарищеских отношениях с Гройсманом с момента первого постмайдановского правительства, когда оба работали в Кабмине, я – министром МВД, он – министром-вице-премьером. Мы с тех пор с ним товарищи, и я всегда его поддерживал и буду его поддерживать. Хотя мы часто дискутируем по многим вопросам – это правда. И так, считаю, и должно быть в правительстве.

– Например, по Манько. Ну, полушутя, полусерьезно – зачастую в ряде вопросов Гройсман больший социалист, чем я и Яценюк. Поэтому есть дискуссии. Но в этом и есть рабочий механизм баланса. Мне с Гройсманом комфортно работать.

– Как правило, встречаемся раз в неделю. Иногда бывает два раза, если что-нибудь случается. Последняя встреча была посвящена многим вопросам, в том числе обсуждался пакет законов – по нацбезопасности, потенциальный закон о службе финансовых расследований, общая политическая ситуация.

– Механизм принятия решений в государстве прописан в Конституции и законах. Далее люди между собой собираются и обсуждают. Это механизм, который существует независимо от того, как его называет пресса. Хотите называть его стратегическая девятка – назовите. Но когда надо что-то обсудить –собираются топ-менеджеры государства и обсуждают. Повестку дня парламента, казалось бы, определяет спикер. Очевидно? Да, ведь это его полномочия. Но, с другой стороны, в парламенте действует коалиция. Значит, нужно обсуждать, в том числе, с коалицией. Или если возникают сложные ситуации, дискуссии по законам – отличная площадка для обсуждения.

Для формальных дискуссий есть Совет национальной безопасности и обороны, например. Для неформальных дискуссий мы собираемся в любых форматах – иногда в парламенте у Парубия, иногда у президента, иногда у премьера, иногда у меня… да где угодно. Но мы никогда не подменяем формальные процедуры: все решения принимаются согласно Конституции и законов.

– Никаких договоренностей нет. Эту версию я тоже читал в прессе. Это был один из вариантов обсуждения. Логика варианта была в том, чтобы определить формат объединения центристских сил, для консолидации усилий по реформам и для участия в избирательном процессе. Как один из вариантов – да, обсуждалась совместная партия. Но я, например, не являюсь сторонником такого варианта.

– Не являюсь сторонником. И в настоящий момент договоренности о таком формате нет. Мое глубокое убеждение: предвыборное окно возможностей закрывается, но у каждого из потенциальных участников остается возможность реализовать работу по своим направлениям. О выборах, я считаю, надо говорить несколько позже.

Ценность Народного фронта не в том, что мы имеем электоральное преимущество. Мы это преимущество потратили на непопулярные шаги, которые нам пришлось делать ради спасения государства. Мы взяли на себя все тяжелые решения и грязь самых сложных лет. Кто-то должен был это сделать.

Наше преимущество в том, что у нас есть люди, которые умеют решать сложнейшие задачи и брать на себя ответственность за страну. Потому что, если нужно решать сложные задачи или будет совсем плохо в стране, то есть совершенно понятный круг людей, который знает, как решать эти проблемы, имеет опыт кризисного управления. Мы это делали и делаем, не оглядываясь на популярность. И это для меня важнее, чем текущие проценты, которые сегодня одни, завтра – другие…

– Это неправда. Это не было частью договоренностей. Ситуация по омбудсмену – давняя, это была длинная дискуссия, которая никак не находила выхода. Та же ситуация со Счетной палатой. Договоренность была шире, чем с президентом. Это была договоренность нескольких политических фракций, которые приняли решение, что хватит иметь кругом сплошных исполняющих обязанности, пора определиться с конкретными кандидатурами.

Денисова получила голоса за омбудсмена. Пацкан – по Счетной палате. Это хорошие, взвешенные решения. Но я, кстати, не был уверен, что удастся собрать голоса за НБУ. Но и это получилось.

– Это говорит о том, что в нынешней финансовой ситуации Нацбанк – это точка напряжения, где надо решать очень много вопросов.